Альберт Витовский. Практическая хиромантия
Альберт Витовский. Практическая хиромантия
Практическая хиромантия, рассказ, 2011
***
Алиса сидела на рабочем месте и заливалась слезами. Ну, что это за жизнь такая! Уже третий парень бросает. Да еще мало того, что бросил, заявил, мол, жить с такой дурой невмоготу. «Ничего, - утешает Анька, подруга из отдела кадров, - Еще встретишь свою любовь. Ну, а этот... Что сказать, не судьба». Не судьба? А где ж ее, судьбу встретишь? Может быть, всю жизнь не судьба будет. И что? Так одной и маяться? Как судьбу изменить? Нет ответа. Хоть у Яндекса спрашивай.
Спросила. Нашла ссылочку. Не подвел Яндекс-умница. Практическая хиромантия. Коррекция судьбы. Изменение кармы по средствам изменения линий на руке. Телефон и адресок в двух кварталах от дома. В хиромантию всегда с детства верила. Это же наука! Ни какая-нибудь там астрономия! Здесь все четко и ясно по руке написано.
Позвонила. Записалась на прием.
Вход в офис оказался со двора, где-то в самом уголке, будто специально, чтоб никто не заметил. Так сразу и не найдешь. Только маленькая желтая табличка висит - «Практическая хиромантия».
Ну что ж, вошла робко. Звякнул дверной колокольчик. Пахнуло то ли ладаном, то ли ароматическими палочками. А на встречу из полумрака со словами: «Добрый вечер! Чем могу помочь?» - выдвигается какая-то курица, размалеванная яркой косметикой. Одета в красное с черным. Не то сари, не то вообще черт знает что. Вся увешана тяжелыми медными украшениями. Прямо как цыганка, только на груди пластиковый бейджик: «Эльвира, психолог-хиромант».
Сказала, что звонила. Она улыбается и говорит: «Значит, Вы должно быть Алиса», - и на стул указывает. Села. Она напротив садится. Цепляет на нос позолоченные очки и руку просит. Дала. Берет. Глядит. Мнет. И смотрит, и смотрит, и смотрит. Аж до дыр разглядела. Ничего не говорит, только хмыкает время от времени.
Наконец отстранилась. Глядит так задумчиво, покусывая дужку очков. «И чего бы Вы хотели?» - заявляет.
Чего-чего! Конечно же, любви! И такой, чтобы ах!.. Сразу и на всю жизнь. И чтобы не бросил. Не то что предыдущие... И так далее... И так далее... Короче понесло. Все слезами залила. Аж битых полчаса про свою несчастную жизнь рассказывала. И кому? Совершенно незнакомой женщине! А она только знай приговаривает: «Мы Вам обязательно поможем»...
Мда, Алиска, у тебя проблемы... Ну, ничего. Кое-как успокоилась.
Эльвира эта серьезным таким тоном говорит: «Должна Вас предупредить наши услуги стоят недешево». Ага. Для кого недешево, а для кого и половина зарплаты. Ах, прощайте туфли, сумочка и сапожки от Карло Пазолини! Может, еще встретимся через пару месяцев...
«А еще, поскольку наши услуги в каком-то роде являются пластической хирургией, Вам нужно будет подписать некоторые бумаги, чтобы уладить юридические тонкости». Испугалась. Еще бы, хирургия - это порезы и кровь. Порезы сами по себе уже неприятны. Ну а кровь, особенно своя, как посмотришь - сразу дурно становится. Да и позволять себя резать... Брр... Но на что не пойдешь ради настоящей любви!
Поинтересовалась, как это делается. Эльвира достает картинки и показывает. Все очень просто. Здесь и здесь надрезы. На каждый по шву. Не для того, чтобы ранка срослась, а просто натянуть кожу определенным образом. Через несколько дней, когда проступает четкая линия, швы снимают и вуаля! На руке красуется нужная черточка, а следов от пореза практически не заметно. Ежели нужна какая-нибудь фигура посложнее, треугольник там или круг. Принцип тот же. Только надрезов и швов побольше. Да Вы не бойтесь. Все делается под местным наркозом. Так что больно не будет.
В общем, и не страшно совсем. Короче решилась. Выложила на стол пачку тысячных купюр. Подписала не глядя какие-то бумажки. Эльвира, нацепив очки и сосчитав деньги, звякает в колокольчик и зовет какого-то Пашу. Входит парень в белом халате. На груди бейджик: «Павел, пластический хирург». Не красавец конечно, но закрутить с ним можно.
«Счастливый брак, крестик на холме Юпитера», - небрежно так роняет Эльвира. И все. Больше ни слова. Словно приговор смертный огласила. Не хватает только, как в детективах: «Приговор окончательный, обжалованию не подлежит». Да еще Павел этот как-то сочувственно смотрит. Ну, вот что не так?..
Короче пошла за Павлом в операционную. По сравнению с приемной - день и ночь. Аж зажмурилась от яркого света. Легла на стол, ручку вытянула. Паша на нее глядит-примеряется. Спиртом смазывает. Два укола сделал, а сам болтает без перерыва. Ни о чем, просто внимание отвлечь. Тут и Эльвира подоспела. На себя прежнюю непохожа. Белый халатик накинула. Украшения сняла. Ну, вылитая медсестра.
Стали резать и шить. Местный наркоз, местным наркозом, но когда иглу в тело втыкают, все равно больно. Слава богу, хоть недолго. Кое-как отмучилась. Ни заорала, ни заревела. Только лишь отвернулась, чтобы не видеть ничего.
Наконец закончили. Эльвира бинты накладывает, а Павел послезавтра на перевязку просит.
Вышла на улицу. Рука правая бинтом замотана. Постояла немного. Подумала. Ну, дура дурой! Может быть, и не столь не прав был бывший? Это как надо было отчаяться, чтобы пойти на такое?
Ну, ничего, сделанного не воротишь. На работе сказала, что порезалась. Каждый второй день на перевязку отбегала. Наконец сняли швы. Не обманули. Действительно крестик на руке красуется. Где же ты бродишь настоящая любовь?
Дня через три на работу шмотки из финки привезли. Набрала себе блузок и кофточек. Всех из комнаты выгнала. Дверь заперла. Стала примерять. Сняла блузку. Оголилась по пояс. Потом зачем-то к окну повернулась. Там парень какой-то к стеклу прилип и внимательно так смотрит. Испугалась, конечно, но не растерялась. Подошла к окну. Поцеловала его через стекло, он чуть со своих веревок не сверзился. А сама жалюзи по быстрому закрыла. Накинула на себя блузку. К стене прислонилась. Руки дрожат. Сердце бешено колотится. Про шмотки и думать забыла...
Вечером работать закончила. На улицу вышла. Стоит верхолаз. Ждет с огромным букетом. Белые розы. Самые любимые. Ну, вот откуда узнал? Цветы дарит, извиняется, в суши-бар загладить свою вину приглашает. Согласилась. Посидели, поболтали, сушек поели. Потом к нему поехали. На третьем бокале вина поняла, что влюбилась без памяти. Не подвел крестик заветный... Ах да! Его Гриша зовут, и работает он промышленным альпинистом.
Утром накатала на сайте «Практической хиромантии» огромный восторженный отзыв. Потом не удержалась, и лично Эльвире позвонила, поблагодарила. Странно, голос у нее какой-то растерянный был...
Через месяц с Гришей расписались. Укатили в Таиланд на пару неделек в путешествие свадебное. А как вернулись, стали жить жизнью семейною. Душа в душу. Все замечательно, только денег немного не хватает. Да и в квартире съемной ощущения дома родного нет. Но это не беда. Благо телефон «Практической хиромантии» сохранила.
Позвонила. На следующее утро пришла. Колечком своим перед Эльвирой похвасталась. Так, мол, и так. Все хорошо. Только еще богатства хотелось бы. Да и квартиру собственную. Эльвира на руку глядит, думает. Потом справочник какой-то достает. Полистала маленько и Пашу зовет. Совещаются о чем-то. Спорят. Наконец, Павел пальцем у виска покрутил, рукой махнул, но уступил видимо. Пошли в операционную. Все то же самое. Снова правая рука бинтом перемотана. Снова себя дурой почувствовала. С другой стороны, раз реально работает, разве это может быть глупо?
На работе опять сказала, что порезалась. Коллеги смеются, перешучиваются. Мол, скоро сама себе руку отрежешь. Да ну их! Ничего не понимают. Вот разбогатею - завидовать будут. Мужу все без утайки рассказала. Он обозвал чокнутой, рассердился слегка за деньги потраченные, но спорить не стал.
На перевязки отбегала. Швы сняли. Действительно, на руке какие-то новые линии появились. Значения их не поняла, но Эльвире, наверное, виднее. Правда, крестик на холме Юпитера слегка покосился, но вряд ли с этого несчастье какое приключится.
С головой в работу ушла, чтоб о чуде не думать. На третий день звонок. Начальник Гришин звонит, говорит: «Беда с Вашим мужем случилась. С лесов сорвался и прямо на асфальт. В больницу на скорой увезли». Вся побледнела. Слезы на глаза наворачиваются. Не помня себя, из офиса выбежала. Как была. В мини-юбке, чулках, блузочке беленькой, в туфельках на шпильках. Да под ливень. И плащ, и зонтик впопыхах на работе забыла. Пока машину ловила, вымокла вся.
Ну, ничего, кое-как до больницы добралась. Там уже Арнольд Савельевич - начальник мужнин - встречает. Спросила про Гришу. В реанимации. Состояние тяжелое. В сознание не приходил. Говорит, а сам взгляд куда-то на уровень груди опустил, в глаза не смотрит. Переживает, наверное. Ну, разревелась, конечно. Он обнимает, к себе прижимает, руками за талию обхватывает. Утешает. Про страховку какую-то говорит от несчастных случаев. А еще, если тяжело будет, он поможет обязательно. Хороший короче мужик, но разве в деньгах дело...
Так и угас Гриша. Умер, не приходя в сознание. Видно судьба такая. Стала вдовой безутешною. Мужа схоронила. Был он верен всю жизнь. К другой не ушел. Прямо, как загадывала.
Страховку получила. Купила себе квартиру в строящемся доме, а на остатки розовый матиз. Еще и Арнольд деньгами помог. И вообще часто стал захаживать, тоску-печаль разгонять. Хороший он человек. Так бы замуж за него и выскочила, даром, что женат. Вроде и жизнь налаживаться стала. Но все равно, чего-то не хватает. Да и работа какая-то дурная. Вон, Лидка в банк устроилась. Это работа! Но Лидка умная. Вот бы тоже такой стать...
Позвонила в «Практическую хиромантию». Пришла. На входе Паша встречает. Сказала, что умнее хочу стать. Он, как услышал, позеленел весь и говорит: «В институт поступи! Хоть чему-нибудь научишься. Я смотрю, Вирка тебе мозги в конец запудрила. Ну да, она может. Ведь красивая смышленая девка, зачем тебе над собой так издеваться?» Промолчала. Ничего не ответила. Хоть он и работает в «Практической хиромантии», но ничегошеньки не понимает. Хорошо Эльвира подошла. С ней быстро обо всем договорились. Линию ума решили удлинить. Сказано-сделано.
Вроде и не первый раз уже, но все равно выходя себя дурой почувствовала. Да и слова Пашины из головы не выходят. Ну да ладно. Чего теперь думать-то.
На работе отпуск взяла, чтобы шуточки остряков-самоучек не выслушивать. Сама на дачу к Арнольду укатила. Бинт в первый же день промочила, испачкала. Про перевязки всякие и думать забыла. Опомнилась лишь, когда рука заболела, ранку нарывать стало.
Стремглав к Паше прибежала. Он на порез смотрит. Последними словами материт. Ну, ничего. Гной выдавил. Рану обработал. Короче говоря, обошлось.
Потом, когда швы сняли, он даже посмеялся. «В следующий раз умнее будете», - говорит. А ведь действительно! Вон линия ума аж на два сантиметра длиннее стала. Теперь можно и в банк устроиться.
Чтобы себе еще такого загадать?..
